Суражанка Людмила Соколова бережно хранит память об отце

---

Да, прошло почти полвека (46 лет) с его ухода, но он всё равно незримо присутствует в моей душе. Очевидно, это идёт из далёкой поры трудного послевоенного детства, когда слово «отец» означало мужчина, защитник, добрый, всё понимающий, немало ...

Да, прошло почти полвека (46 лет) с его ухода, но он всё равно незримо присутствует в моей душе. Очевидно, это идёт из далёкой поры трудного послевоенного детства, когда слово «отец» означало мужчина, защитник, добрый, всё понимающий, немало испытавший, но по-прежнему человечный. Кто же был мой отец? Почему меня не оставляет чувство гордости и любви к нему?…

Тимофей Авдеевич Сковпень родился 19 января 1917 года в селе Влазовичи в крестьянской семье, которая переживала все исторические события, выпавшие на долю страны. Дедушка, Авдей Владимирович, одним из первых вступил в колхоз. Мой отец, рослый не по годам мальчик, рано узнал цену труду. С 12 лет работал наравне с взрослыми. И однажды он сказал: «Да было ли у меня детство? Пожалуй, было, но только в труде. А впрочем, и хорошо, зато со многими интересными людьми был знаком, которые кое-чему научили». И называл нам того, кто научил держать рубанок, кто управлять лошадью и запрягать, кто приучил к чтению. С благодарностью вспоминал и учителя церковно приходской школы, которую окончил одним из лучших.

Но на этом его образование и закончилось. Дальше пошла самостоятельная трудовая жизнь. Работа в колхозе, на фабрике «Пролетарий», армия и по вербовке Подмосковье, город Клин, работа в бригаде арматурщиков, где и застала его война. К этому времени он был женат и воспитывал дочь, то есть меня.

Мать вспоминала, что в самые первые дни войны он был мобилизован и, пройдя обучение в Арзамасе, отправлен на фронт. Мой отец прошёл всю войну. Начал её с участия в боях за освобождение Москвы, а завершил участием в боях за взятие Кёнигсберга, здесь же встретил и День Победы. Он не любил рассказывать о войне, говорил только, что был радистом и часто повторял нам, детям: «Рано вам знать об этих страданиях. Война – это страшно. Пусть она никогда не повторяется».

Но всё-таки кое-что мы узнали от него. У него было много друзей и приятелей, он был общительным и жизнерадостным по натуре. Очень хороший был. И вот после бани, сидя за круглым столом в саду под яблоней, за кипящим самоваром, он и его друзья вспоминали войну. А мы, дети, слушали его, не дыша, боясь, что прогонят спать.

Мы узнали, что связь в любом месте надо было обеспечивать сразу. И он это делал и по колено в воде, и ползая по снегу, а однажды напоролся на группу немцев на лесной поляне. Сначала не понял, почему в советской форме человек пять, а другие переодеваются, меняя немецкую форму на нашу. И тут его озарило: он увидел белые цистерны нефтебазы невдалеке и понял, что это десантники немецкие и их цель – взорвать нефтебазу. Едва протянув и проверив линию, он передал своим о том, что увидел. Через некоторое время, которое ему показалось вечностью, он услышал шорох и увидел огоньки. Это были наши солдаты, которым было дано задание убрать десантников. Далее он рассказал, как завязался бой, как ожесточённо оборонялись немцы, неожидавшие, что их накроют. Отец, у которого с собой был только револьвер, тоже застрелил врага, который занес штык над нашим солдатом.

Рассвело, продолжал он. Трупы, кровь, мы забрали раненых и в лес к своим, но нефтебаза была спасена. Вместе с другими он был тоже представлен к награде.

…Я передала эту историю, как запомнила, мне было лет 11. Больше мы такого не слышали. Но зато он много рассказывал о маршале Рокоссовском. О его демократичности: запросто говорил с бойцами, закуривал из солдатского кисета, ел из одного котелка. Во время боя во весь рост стоял на передовой, и это вселяло в бойцов уверенность. Много рассказывал, как на фронт приезжали артисты и не боялись выступать под свист пуль. И сам, того не ведая, прививал вкус к искусству. Много рассказывал о своих однополчанах.

Отец был несколько раз ранен. Из госпиталей спешил на фронт, тогда это казалось пустяком: «подумаешь, не долечился», а потом собралось всё сразу. Вернулся с войны осенью 1945 года старшим сержантом и с наградами. Стал работать на фабрике « Пролетарий» арматурщиком, затем крановщиком. Вступил в ряды КПСС. Работа для него всегда была на первом месте. Последние годы работал начальником ЖКО фабрики «Пролетарий». Никогда не отказывался от общественных поручений. Построил дом, вырастил сад. Всегда помогал матери в домашнем хозяйстве. Для улицы Пионерской, где мы жили, провёл радио в 1953 году.

Он для меня остался примером достойного уважения мужа и отца. Любить людей, прощать их, видеть в них хорошее – этим я обязана отцу. Пройти через горнило войны и остаться великодушным – это ли не самая высокая человечность? Наверное, в те годы это была основная черта бывших фронтовиков. Спасибо тебе, отец. Светлая тебе память!   

Л. Соколова